От наивных «Хоббитских игрищ» начала 90-х ролевые игры пришли к сложнейшим многофигурным композициям, описывающим не столько подвиги и поединки, сколько обыденную жизнь вымышленных или воссозданных миров.

За без малого 20 лет существования ролевых игр в них изменилось многое. Слова о «тусовке неформалов» постепенно сменяются сентенциями про «хобби успешных людей»; неуклюжие лыжи, обмотанные изолентой, — настоящим оружием, мастерски выполненным из текстолита; а писанные от руки объявления о планируемых мероприятиях уступают место профессионально выполненным сайтам. Меняется количество и тематика игр… Что-то за время, прошедшее с начала 90-х, претерпело радикальные трансформации, а что-то осталось прежним. Одно можно сказать точно: ролевые игры стали значимым культурным явлением современного мира и сдавать позиции не собираются.

Вперед в прошлое

Игры, которые легли в основу знакомого нам сегодня ролевого движения, возникли в конце 80-х — начале 90-х годов. Очевидцы утверждают, что на конвенте любителей фантастики в 90 году появилась идея: отчего бы нам не примерить на себя образы любимых героев? Первой книгой, удостоившейся игровой «экранизации», стал «Властелин колец» Дж.Р.Р. Толкиена. Игра оказалась удачной, идея пошла в народ, и вслед за первой игрой последовала вторая, положившая начало циклу ежегодных «Хоббитских игрищ». Покатившийся камень стал началом лавины. В 1992—1993 годах в России было проведено более десятка игр, причем уже не все они относились к миру профессора Толкиена.

С тех пор количество ролевых игр, проводящихся каждый год, неуклонно растет. Ролевое движение сегодня только в России насчитывает не меньше 100 тыс. участников, за лето в разных регионах страны проводится несколько десятков игр.

Конечно, «Хоббитские игрища» не были первыми ролевыми играми в полном смысле слова. Задолго до начала 90-х ролевые игры использовались в психологической и обучающей практике. Многие разработанные тогда приемы в том или ином виде вошли в «ролевой» обиход, а создатели некоторых подобных практик и сами позднее влились в ролевое движение, начав организовывать игры для всех желающих, а не только для своих учеников. Однако общепризнанной точкой отсчета считаются именно «Хоббитские игрища» 90 года.

Любопытно, что почти одновременно и совершенно независимо друг от друга в ролевые игры начали играть в разных странах. Например, в 1989—1991 годах схожие движения независимо возникли сразу в нескольких скандинавских государствах.

От мечей к булкам

Портрет ролевого движения в динамике можно восстановить по темам, которые становились основой для игр. Все началось с Толкиена, однако почти наравне с великой фэнтези-сагой обыгрываться стали истории про Робин Гуда, средневековую Англию и Древнюю Русь — именно такие сюжеты были особенно популярны в начале 90-х. Это было, говоря языком эпоса, время великих сказаний и великих героев. У каждого в руках был меч, за спиной — плащ, в глазах — огонь и, конечно, подвиг впереди.

В 1994 году прошла игра «Осада Монсегюра», оказавшаяся знаковой и переломной. Здесь тоже были благородные рыцари и славные подвиги, но эта игра открыла новую страницу в истории ролевого движения. С одной стороны, она принесла ролевикам идею мистики, мистерии: играть в мистические откровения, духовные искания и оккультные практики оказалось очень увлекательно. С другой стороны (и, возможно, для развития игр в целом это было более важным), «Осада Монсегюра» открыла для ролевиков новое измерение. В этой игре оказалось заложено одновременно несколько важных пластов: антуражный (требования к костюмам были невероятно строги по сравнению с предыдущими играми), мистериальный, атмосферный (очень много внимания было уделено эффекту «погружения» в игровую реальность). Эта многослойность дала играм новый объем: теперь игроки могли не просто почувствовать себя героями, но полноценно погрузиться в игровой мир.

Конец 90-х годов ознаменовался двумя процессами. К ролевым играм оказались привлечены реконструкторы — люди, чье главное увлечение состоит в документальном воссоздании быта и менталитета прошлых времен. Это позволило провести несколько отличных игр с глубоким погружением в реальность конкретной исторической эпохи. Так, культовой стала игра «Волки Одина» по скандинавскому Средневековью. Вместе с тем частичное сближение реконструкторов и ролевиков привело к популяризации боевых столкновений и красивого антуража. Своеобразная «гонка вооружений» заставляла ролевиков шить все более красивые, интересные, историчные наряды, строить все более серьезные дома и крепости.

Другой важной тенденцией того времени стало создание все более сложных схем моделирования. Чтобы играть в мир во всем его многообразии, требовалось придумать законы, позволяющие изображать действия, которые невозможно сыграть «как есть». Кроме правил, описывающих, как убивать ближнего своего, необходимо было придумать, как его лечить, как совершать различные экономические действия, как, в конце концов, колдовать — ведь во многих игровых мирах существует магия. Конечно, игр без правил не бывает, и первые игры уже велись по определенным правилам, но именно конец 90-х годов стал временем, когда вся фантазия лучших мастеров (так ролевики именуют организаторов игр) была пущена именно на создание таких непростых схем.

Признаком нулевых стали «социальные» игры. Прежде нередко десять человек могли изображать королевство Англия, а еще десять — королевство Франция, и мало кого это смущало. Теперь с особым интересом стали относиться к играм, моделирующим социальное устройство того или иного общества в определенный период. Лучше сделать один город, но чтобы в нем была верхушка и дно, разные кварталы, социальные лифты и устоявшиеся группы. Стало модно играть в булочников — простых людей с их обыденными проблемами.

Игра в бисер

Многие мастера ролевых игр очень ценят этот роман Германа Гессе. И недаром — ведь он, по сути дела, повествует именно о них. Можно только удивляться, как Гессе более полусотни лет назад с такой точностью описал сущность ролевых игр. Мастер, делающий игру, — это тот же магистр игры, он так же долгий год готовится к своему выходу, так же сплетает смыслы, цитаты, аллюзии... Игру в бисер можно считать метафорой для многих видов искусства, но именно в ролевых играх она воплотилась наиболее буквально.

Впрочем, возможно, это не так удивительно, как может показаться на первый взгляд. Гессе — общепризнанный провозвестник постмодернизма, а ролевые игры — его прямое порождение. Их можно рассматривать как новую форму искусства. Это как книги, только по-настоящему, как театр, только без зрителей, как кино, только ты по ту сторону экрана. И, как любая форма искусства, ролевые игры — это просто еще один способ осмыслить мир. Или как-то изменить его.

Во время игры неизбежно происходит десакрализация процесса. Те действия, та деятельность, которые раньше воспринимались человеком исключительно через призму абстрактного знания и стереотипов, входят для него в область повседневного. То, что ты попробовал делать сам, становится более близким и понятным. Конечно, деятельность в игре не всегда идентична тому, что происходит в жизни. Но, с одной стороны, для достижения психологического эффекта это не так уж важно, а с другой — на практике жизнь оказывается гораздо ближе к игре, чем принято думать.

Из всего этого помимо чисто обучающего эффекта вытекает еще одно любопытное следствие. Играющий человек ставит себя на место своего персонажа, а значит, в какой-то мере принимает его точку зрения. Как бы плохо человек ни понимал китайцев, поиграв в игру про Китай, он начнет относиться к ним с большей теплотой. Какое бы инстинктивное неприятие ни вызывали у игрока люди с другим цветом кожи или разрезом глаз, сплясав вокруг костра негритянский танец дождя или сходив повидаться с чукотскими богами, он хоть чуть-чуть, но изменит свое отношение.

С одной стороны, люди, играющие в ролевые игры, конечно, относятся к своему увлечению рефлексивно — игры вообще способствуют рефлексии. С другой — далеко не каждый представитель многотысячного ролевого движения задумывается о психологических основах и культурной значимости своего увлечения. Играют, потому что играют друзья, потому что хочется ярких эмоций или реализации специфических талантов, потому что интересно придумать персонажа, костюм, легенду… Но возникновение и все возрастающая популярность этой субкультуры говорит о многом. Ролевые игры — это и лакмусовая бумажка, с помощью которой можно узнать что-то о современном обществе, и полноценный реагент. Играющий меняется в процессе игры. А значит, хоть чуть-чуть, меняет тем самым и окружающий мир.